Степан Фёдорович Огородников родился 7 января 1836 года в Адмиралтейской слободе – архангельском предместье Соломбала, которую по праву можно назвать колыбелью российского судостроения. Именно здесь, по поручению царя Петра I, в конце XVII века двинским воеводой стольником Ф. М. Апраксиным были заложены первые в стране государственные судоверфи. А XVIII-XIX вв. вокруг судостроительного завода и порта сформировался своеобразный «корабельный городок», где жили судостроители, работники порта, моряки – свои и иностранные.

Судьба уже предначертала Степану Огородникову быть связанным с морем, поскольку и отец его был потомственным моряком (дослужился до подполковника), и мама была дочерью служащего порта. При крещении мальчику дали имя Стефан, а в обыденной жизни звали Степаном. Семья была многодетной, у Степана были брат Николай и шесть сестёр: Анна, Мария, Ольга, Наталья, Александра, Екатерина. Поскольку в те времена в слободе не было учебных заведений, то Степан получил домашнее образование и, наверное, как все соломбальские мальчишки, плавал на плотиках по Соломбалке, ловил рыбу в тихих заводях ближайших речушек.

В десять лет Степан был отправлен родителями в Кронштадт и определён в первый штурманский полуэкипаж. Можно себе представить, какое впечатление после патриархального быта деревянной Соломбалы произвели на провинциального мальчика огромные корпуса учебного заведения – наверное, показались ему дворцом. Это и был так называемый Итальянский дворец А. Меньшикова (сам «светлейший» здесь никогда не жил, но был губернатором Ингерманландии, когда «дворец» возводился). Интересно, что изначально сооружение проектировалось по собственноручным чертежам того самого Фёдора Михайловича Апраксина, который основал в Архангельске государево кораблестроение. К моменту учёбы в Штурманском экипаже Степана Огородников здание было несколько раз перестроено, в 1840-е года архитекторами А. Акутиным, И. Ивановым, И. Реймерсом, В. Стасовым. Корпуса были отремонтированы и расширены, а само учебное заведение в 1856 году было преобразовано в Штурманское училище.

За одиннадцать лет обучения в столь славной обители знаний Степан Огородников получил блестящее образование. Будущие моряки изучали языки, общеобразовательные предметы, а сверх того – лонгиметрию, планиметрию, стереометрию, тригонометрию, навигацию, геодезию, картографию, механику, теорию кораблестроения и прочие премудрости морского дела. О том, как постигались эти науки, Степан Фёдорович напишет впоследствии в очерке «Воспоминания бывшего кадета (1835-1857 гг.)» (опубликованы в «Кронштадтском вестнике» в 1884 г.).

Мирные дни учёбы юных моряков были прерваны начавшейся Русско-турецкой (Крымской) войной, в годы которой Степан Огородников нёс службу на военных кораблях в звании кондуктора. КондуктОр – воинское звание в Российском императорском флоте, которое присваивалось унтер-офицерам, имевшим определённый срок выслуги и сдавшим экзамен, но, вероятно, во время войны старшекурсникам штурманского училища звание давали без выслуги лет. Кондукторы были помощниками офицеров, они обучали нижние чины и пользовались особыми привилегиями: имели свою кают-компанию, получали неплохое денежное довольствие и разного рода льготы. В годы войны Степан Огородников служил на кораблях «Константин» (1854 год) и пароходе «Летучий» (1855 год) при Кронштадском порте. За службу во время войны С.Ф. Огородников был награждён бронзовой медалью «В память войны 1853-1854 гг.» на ленте ордена Святого Андрея Первозванного. Больше войн в жизни Степана Фёдоровича не было.

В 1857 году Степан Огородников окончил кадетский корпус в чине прапорщика Корпуса флотских штурманов и получил назначение на Балтийский флот на фрегат «Отважный». Можно сказать, что у моряков годы службы измеряются навигациями. Так, в навигацию 1858-го года Степан Фёдорович Огородников нёс службу на винтовом корвете «Выборг», а навигацию 1859 года провёл на лоц-службе «Маяк». Кроме того, между навигациями, с августа 1958 по март 1959 года Степан Огородников был слушателем Санкт-Петербургского университета, как и некоторые другие «наиболее одарённые офицеры» Российского императорского флота. Это был очень важный момент на пути становления профессионального историка. Будущий учёный получил возможность работать в библиотеках и архивах столицы.

В это же время – в 1859 году – С.Ф. Огородников получает новое назначение: он должен был возглавить в Архангельске метеорологическую службу. И после окончания навигации Степан отправляется в родной город, селится в Соломбале. Первым местом его службы на севере стал бриг «Новая земля». Это был второй бриг с названием «Новая земля». Первый, построенный А.М. Курочкиным в 1819 году, занимался описанием берегов Арктики, был знаменит тем, что на нём ходили в экспедиции на Новую Землю брат первооткрывателя Антарктиды Михаила Лазарева Андрей Петрович Лазарев и знаменитый полярник Фёдор Литке. Первый бриг разобрали в 1841 году, а второй корабль «Новая Земля» был задействован в 1845–1862 годах на брандвахтенной службе. Он нёс посты в Белом море в Лапоминской гавани и у острова Мудьюг. В середине XIX века брандвахта была дозорной, охранной службой с функциями пограничной, которые позднее стали исполнять сторожевые корабли. В 1862 году Степан Фёдорович совершил переход на пароходофрегате «Соломбала» под командованием капитан-лейтенанта де Колонга из Архангельска в Кронштадт и обратно. Навигацию 1863 года Огородников провёл на шхуне «Полярная звезда» в Белом море.

Новая страница его деятельности началась в 1865 году, когда он был назначен производителем метеорологических наблюдений, а в 1870 году стал начальником метеостанции при Архангельском порте.

Для морского порта метеонаблюдения – дело чрезвычайно важное, достаточно вспомнить, сколько арктических экспедиций прошлых веков потерпело неудачу из-за недостатка сведений о погоде и климате северных пределов страны! Наблюдения за погодой велись в Архангельске с 1813 года. Вначале пункт метеонаблюдений был открыт при мужской гимназии, и их вёл в течение восемнадцати лет директор гимназии Селиванов, трижды в день снимая показания температуры, силы ветра и пр. Однако в 1831 году наблюдения прекратились и возобновились уже в военном порту в Соломбале в 1833 году. Они проводились офицерами корпуса флотских штурманов: ими замерялись температура воздуха (до 1870 года по шкале Реомюра), давление – по морскому барометру – анероиду, ветер – по флюгеру, а также фиксировались осадки, влажность воздуха и др. С 1841 года в особом приложении к газете «Архангельские губернские ведомости» публиковались сводки погоды. В 1863 году метеостанция была переведена в ведение дирекции лоции и маяков, тем не менее, сама станция находилась там же, и вели наблюдение те же офицеры, в их числе – Степан Огородников.

В период, когда Огородников стал начальником метеослужбы, на станции были введены важные новшества: температуру стали изменять по Цельсию, на территории порта появилась психометрическая будка (сооружение для термометра – «домик», где можно наиболее точно снимать показания температуры вне зависимости от силы ветра и солнечных лучей), устаревшие приборы были заменены новыми, например, в арсенале метеостанции появился гидрометр. С 1873 года начались регулярные наблюдения за формами облаков. А ещё ранее – в 1868 году – Степан Огородников обобщил все предыдущие исследования метеосводок в труде «Климат Архангельской губернии». Это была уже не первая опубликованная работа учёного.

Его литературная деятельность началась в 1863 году, когда в журнале «Морской сборник» появилась его статья «Очерк о действиях Архангельской портовой библиотеки за 1862 г.». Затем его статьи и исторические очерки публикуются местных изданиях в Архангельске и Кронштадте, а в последующие годы – в Санкт-Петербурге. Особенно значимы его труды, связанные с историей Севера и Арктики. Морской офицер Огородников стал новым историком северного края, последователем Василия Васильевича Крестинина – краеведа XVIII века. Степан Фёдорович находил документы в библиотеках, портовом и городском архивах, занимался, по его собственному признанию, «обобщением разбросанных до сего времени фактов».

В родной Соломбале он общался со старожилами и отставными моряками, собирал так модную сейчас «устную историю». Результатом этих бесед и работы в архиве стали произведения краеведа «Соломбальское селение», «Заговоры, собранные в Соломбале». Работы были опубликованы в 1866 году в «Трудах Архангельского статистического комитета за 1865 год». Эти труды интересны и этнографам, и историкам, и просто любителям старины. Особенно любопытны сюжеты, связанные с нравами и обычаями северян, «городскими легендами» и суевериями. Например, среди «заговоров, собранных в Соломбале», были даже заговоры против начальства, текст которых надлежало читать перед походом «на ковер». «Списать слова» и ознакомиться с текстом исторических курьёзов можно в трудах С.Ф. Огородникова, частично доступных ныне в открытом доступе.

Как следует из трудов Огородникова, Соломбальское селение при военном порте было местом особого внимания морского начальства, которое, вплоть до упразднения в 1862 году военного порта, следило, чтобы близ судостроительного завода и других стратегических объектов «не было шума, драк, других непотребств». Стоит отметить, что в селении находилось две церкви и двадцать два питейных заведения, и потому, несмотря на то, что «благочиние» (надзор за нравственностью и поведением сограждан) появилось здесь с 1748 года, жители Соломбалы, как любого поселения при морском порте, не отличались строгостью поведения. Степан Огородников повествует о соломбальцах с большой долей юмора, отмечая «бойкость и юркость женского населения Соломбалы» и далёкие от идеалов нравы мужчин. «Досталось» от историка даже священникам. Степан Фёдорович описывает местного служителя церкви, который ходил по домам, совершая молебны, и при этом «без оберегательства напивался допьяна», так то «едва что говорить или читать мог». Историк приводит документ, где повествуется, как этот священник «напился…, у публичного моста от пития упал и валялся к соблазну проходящего и проезжающего народа». Священника, опасаясь, что «причинить может святыне непочтение, прихожанам неудовольствие, а братству урон в доходе», после неоднократных на него жалоб заменили.

Была в селении и богадельня на тридцать старушек – вдов моряков, и им даже выдавалось жалование по 50 коп., чтобы «богоделенки за милостыней по улицам не шлялись». Это было первое общественное заведение в Соломбале. Кстати, Огородников много лестных слов адресует командиру порта, вице-адмиралу маркизу А.И. де Треверсе (у Огородникова иногда – де Треверзе), заботившемуся о быте соломбальцев. Известной благотворительницей была и жена командира порта Маргарита Карловна де Треверсе, которая открыла на свои средства детский приют, бывший и образовательным учреждением для «девиц бедных родителей». Приют получил название Константиновский в честь посещения Архангельска великим князем Константином Николаевичем и содержался на средства от сборов с иностранных судов и «гаваньских кухонь, которые готовили пищу для иностранцев». В лучшие годы, отмечает историк, в приюте содержались до ста двадцати девочек. Были в Соломбале и свои шкиперские курсы для желающих изучать «самонужнейшие приёмы мореплавания», где обучалось пятнадцать человек «из бедных казанных крестьян в счёт казны» и вольнослушатели.

Интересно, что Соломбала и сейчас во многом не поменяла свой облик: её «бренды» – тихая речка Соломбалка с заросшими ивами берегами и горбатыми мостиками, деревянные дома с высокими – на случай паводка – подклетями. Напротив многих домов на воде качаются лодочки или катера. Мальчишки так же плавают на плотиках, мужчины обсуждают особенности зимней рыбалки на взморье, многие из них – «действующие» или бывшие моряки. Дух близости моря чувствуется в Соломбале особенно сильно.

Был проникнут этим морским духом и С.Ф. Огородников. Как значилось в регламенте главного магистрата со времён Петра Великого, «каждого города изобилие вначале от корабельного морского ходу...». Степан Огородников переживал за судьбы городов, с которыми его связала судьба: Архангельска, Кронштадта, Петербурга. В 1870-е годы краеведа и моряка Огородникова тревожила судьба северного порта страны, который переживал во второй половине XIX века периоды взлётов и падений. Будучи историком, он искал корни проблем в прошлом. Особенно его волновал вопрос освоения Арктики и то, что в его время Россия уступала в этом регионе свои позиции европейским странам.

Огородников исследует процесс освоения «циркумполярного мира», начиная с этапа Средневековья. Он восхищался поморами: «издавна заходили они так далеко, как ни один европейский народ, и потому-то сведения о Северном океане для иностранцев XVI веке казались совершенной новостью». Да, русские поморы не сообщили миру о своих открытиях, а куда было им сообщать?! Кроме того, по мнению С.Ф. Огородников, они «не придавали особого значения случайным открытиям, только крестами да могилами отмечали следы беспримерной отваги товарищей и их геройской борьбы с природою».

Анализируя векторы колонизации Арктики, историк сетовал, что вместо выгодных торговых отношений с соседями по материку поморы были вынуждены искать доходы от опасных промыслов за Полярным кругом. Он напоминает читателям своих книг, что «по доносу пугливого боярина и тобольского воеводы Куракина, с 1620 года был наложен строгий запрет двигаться морским путём на восток к стороне Сибири, под страхом "быть казнёнными злыми смертьми и домы разорити до основания"». Поэтому, лишённые возможности пролагать путь на восток, поморы двигались на север, в Арктику. По меткому выражению Огородникова, «предприимчивость, окрылённая духом отваги... избирала себе другой путь, приведший не только в ближайшее соприкосновение с Новой Землёю, но и с отдалённым суровым Шпицбергеном».

Однако в XIX веке положение изменилось. Историк пишет сравнение «крайне невыгодное для нашего патриотизма норвежского Финмарка с российским Мурманом – местностей, лежащих почти в однородных географических и климатических условиях, где так неравномерно эксплуатируется один и тот же источник благосостояния – морское богатство Ледовитого океана. Контраст действительно поразительный». Причины разницы положения Степан Фёдорович Огородников видел в отношении правительства к населению, более заботливом у норвежцев. В России, по мнению историка, «главным тормозом развития Русского Севера было именно государство в лице либо местной администрации, либо центральной власти». Но ещё опасней, полагал Огородников, индифферентность местных жителей к состоянию края: «духовная бедность архангелогородских граждан всегда была причиной страшного деспотизма местных властей, пользовавшихся, во вкусе своего времени, безответностью подчинённых», «сознание единства общественных нужд и потребностей ещё не существовало. Каждый жил и действовал сам по себе». Степан Фёдорович понимал, что «потребуется ещё немало времени, пока умение и трудолюбие не создадут в российском Мурмане того идеального благоустройства промысловых колоний и даже городов», какое было у скандинавских соседей.

Примеры процветания края Огородников видел в том же прошлом края, например, в эпохе Петра I. Поэтому так много в его творческом наследии работ, связанных с образом любимого им императора России. В 1872 году – в год юбилея Петра Великого – в газете «Архангельские губернские ведомости», журнале «Образование и промышленность» и отдельным изданием вышел труд С.Ф. Огородникова «Пётр Великий в Архангельске и плоды его пребывания на нашем Севере». Кроме того, практически в это же время издаются «История Архангельского порта» в журнале «Морской сборник», «Лоцманская артель в Архангельске» в «Сборнике материалов об артелях в России».

К сожалению, на архангельский период жизни Огородникова пришлось закрытие архангелогородского адмиралтейства и военного порта, что очень болезненно было воспринято в обществе. Историк и неравнодушный гражданин Огородников поднимает вопросы экономического потенциала города. Он был активным общественным деятелем: членом Архангельского губернского статистического комитета, действительным членом Императорского военно-исторического общества, почётным членом Архангельского церковно-археологического комитета, действительным членом Архангельского общества изучения Русского севера.

В 1876 году Степан Фёдорович был произведён в штабс-капитаны Корпуса флотских штурманов и переведён в Санкт-Петербург, в учёное отделение морского технического комитета, где он был помощником известного военно-морского историка генерала Корпуса флотских штурманов Феодосия Федоровича Весёлого в составлении изданий по истории российского флота. В свой петербургский период Огородников занимался составлением «Общего морского списка со времени Петра I до царствования императора Николая I». С1885 по 1900 годы вышли двенадцать томов «Общего морского списка» под редакцией Ф.Ф. Весёлого, однако составителем издания в библиографическом описании книг по праву числится С.Ф. Огородников. Первая часть 13-й книги «Общего морского списка», изданная в 1907 году, выходит уже под редакцией Огородникова. После смерти С.Ф. Огородникова составление и выпуск продолжения Общего морского списка не осуществлялись.

В 1886 году Степан Фёдорович вышел в отставку в чине подполковника. Он продолжил работу статским чиновником в Морском техническом комитете. В Комиссии по разбору и описанию дел архива Морского министерства он был ближайшим помощником заведующего комиссией Н.А. Коргуева, а после его смерти в 1900 году стал главой комиссии. Кроме того, Огородников посвящал много времени летописанию российского мореплавания.

В 1888 году Огородников подал в комиссию по присуждению Сидоровской премии свой труд «Очерки истории города Архангельска в торгово-промышленном отношении» и выиграл премию в тысячу рублей. Михаил Константинович Сидоров – удивительная фигура в истории Арктики и севера. Миллионер, предприниматель, историк, северянин – родом из Архангельска. В юности он не поладил с местными властями и уехал жить в Сибирь. Там разбогател на золотых приисках и тратил деньги на освоение месторождений и развитие края. Он даже предлагал дать пуд золота для того, чтобы в Иркутске или Красноярске открыли университет. За покровительство малым народам Арктики (строил им школы и интернаты) он получил признание… в Париже – французы его избрали почётным президентом африканского института для уничтожения рабства и борьбы с невольничеством. Содействовал освоению Арктики, пути из Печоры в Европу. Умер М.К. Сидоров в 1887 году в Германии, и Архангельский статистический комитет объявил конкурс изданий на присуждение премии его имени. В 1888 году премия была присуждена Степану Фёдоровичу Огородникову. Вообще за период с 1876 по 1909 год историк написал двадцать две научные работы, посвящённые Северу и Арктике, в том числе исследователям Арктики Петру Кузьмичу Пахтусову и Александру Ивановичу Фомину, причём вводя в исторический оборот новые архивные источники и неизданные воспоминания. Предметом его исследований были и астрономические обсерватории в Лапландии, и льды Белого моря, и колонии русских на Шпицбергене.

За свои труды (историк и учёный Огородников написал более ста научных работ!) в 1908 году он получил звание полковника по адмиралтейству, несмотря на то, что более двенадцати лет находился в отставке. Деятельность Степана Фёдоровича была оценена по заслугам правительством России и современниками. В 1870 году он был награждён орденом Святого Станислава 3 степени, в 1871 году – орденом Святой Анны 3 степени, в 1884 году – Орденом Святого Станислава 2 степени, в 1899 году – за выслугу лет орденом Святой Анны 2 степени и орденом Святого Владимира 4 степени. Кроме того, в 1902 году за труд «Исторический обзор развития и деятельности морского министерства за сто дет его существования» Огородников был удостоен серебряной медали Российского Императорского географического общества. Также был награжден бронзовой медалью «В память войны 1853—1856» на ленте ордена Святого Андрея Первозванного. В честь пятидесятилетия журнала «Морской сборник» Степан Федорович получил в подарок бриллиантовый перстень от покровителей моряков – великой княгини Александры Иосифовны и великих князей Константина и Дмитрия Константиновичей Романовых.

Летом 1909 года Степан Фёдорович Огородников приехал в Архангельск для продолжения научной работы: ему нужны были материалы из местных архивов. Был и ещё один повод для приезда – город готовился к торжественным событиям по случаю двухсотлетия Полтавской битвы. Однако, 14 июля 1909 года Степан Фёдорович скоропостижно скончался и 4 июля был похоронен на местном Соломбальском кладбище неподалёку от храма Святого Мартина. Об этой церкви писал сам Огородников в своей книге «Соломбальское селение», что освящена она была в 1806 году в имя Мартына Папы Римского, «в бытность главного командира Мартына Петровича Фондезина, при архитекторе Петре Харлове». Строили кладбищенский храм, «за неимением в наличности церковной суммы», на адмиралтейские средства. Конторы над портом платили жалование священнослужителям, дабы те неустанно молились за морские дела и хранили покой моряков на погосте.

Соломбальское кладбище и нынче практически морской пантеон – на каждой третьем памятнике выбит якорь. Неподалёку от могилы Огородникова похоронены кораблестроители генерал-майор Тимофей Федорович Загуляев (им построены более шестидесяти видов и рангов судов), генерал-майор Корпуса корабельных инженеров Андрей Михайлович Курочкин, (начальник Соломбальской судоверфи, спустивший на воду восемьдесят шесть кораблей, среди них такие знаменитые как «Азов») и другие корабелы и моряки. К сожалению, сказать, что «захоронения охраняются государством», как это значится в официальных документах, трудно. В конце XX – начале XXI века за могилами ухаживали члены культурно-просветительного общества «Норд», сейчас они – в запустении. У памятника Степану Фёдоровичу Огородникову висит лишь венок «от лоцманов» – северян, но судя по его состоянию – многолетней давности... Да и попасть к захоронению можно, лишь перебираясь через чужие оградки.