Сегодня трудно даже вообразить, насколько опасной была эта миссия. Это был рейд в неизвестность, во многом сопоставимый с первыми космическими полётами. Почти никто не мог поделиться с Чичаговым опытом подобных экспедиций. Разве что легендарные поморы… Их, по настоянию Ломоносова, включили в состав команды.
1 сентября экспедиция Чичагова вышла из Архангельска, безукоризненно достигла Кольского полуострова и расположилась на зимовку в Екатерининской гавани. Их было 178 человек, в том числе 3 кормщика и 26 поморов-промышленников. На Кольском они устроились на долгие месяцы. Обследовали окрестности, привыкали к северу. Впервые столь представительный отряд русских офицеров встретил
Рождество в северной экспедиции. Моряки, конечно, нашли время для весёлой праздничной пирушки – с вином, с охотничьими трофеями на столе, с тостами за здоровье матушки императрицы, за российский флот, за науку…
Наконец, 9 мая 1765 года суда вышли из Екатерининской гавани и двинулись вдоль берегов Лапландии. Начались решающие дни путешествия.
У мыса Нордкин моряки повернули к северу и, преодолевая студёный ветер и колючий снег, от которого снасти обледеневали, 16 мая миновали остров Медвежий, за которым их встретили плавучие льды. 17 июня Чичагов собрал совет капитанов, которые решили идти к Шпицбергену, чтобы определиться с дальнейшим маршрутом во льдах. 23 июля экспедиция достигла 80° 26' северной широты, превзойдя рекорд Гудзона. Но дальнейший путь им преградили тяжёлые льды. Расчет на то, что ветер «проложит» дорогу кораблям, отгоняя льды, и можно будет лавировать по разводьям, -- не оправдался. А рисковать кораблями Чичагов не стал. Но, вернувшись в Архангельск, он принялся готовиться к новой попытке штурма Арктики.
Вторая экспедиция должна была реабилитировать саму идею северного прохода. Корабли подремонтировали и даже обили железом по форштевням – для схваток со льдами. В 1766-м Чичагов, по собственному почину и не без настояния императрицы, снова отправился навстречу льдам. Первый лёд моряки приметили у острова Медвежий. Погода ухудшилась, посуровела – частыми стали туманы. Но они двигались к Шпицбергену. Чичагов докладывал:
«Во всё время бытности нашей с 21 июня по 1 июля ветры были переменные. Погода по большей части мрачная. И дожди. Течение моря нерегулярное и более к норду и зюйду по получетверти мили в час. И всегда носило льдины, которые отбуксировывали от судов шлюпками и отводили крючьями, буде близко случались. Повреждения судам от того не было. Ибо лёд отрывало от стоячего льда, которой не очень толст. А которые отламывались от ледяных гор, те, по великости своей и толстоте, для судов были опасны».30 июля чичаговцы прибыли в Кломбай. Там всё ещё держалась, действовала база лейтенанта Рындина… Из шестнадцати зимовщиков восемь умерли от цинги. Остальных спас Чичагов. Он ещё сделал попытку продолжить путешествие и двинулся вдоль побережья Шпицбергена на север. Но Арктика оказалась сильнее… Льды снова остановили Чичагова. Он принял на борт Рындина и его соратников со всеми их пожитками – и взял курс на большую землю. На обратном пути, на подступах к Шпицбергену, к ним присоединился «Лапоминк» лейтенанта Немтинова, доставивший из Архангельска свежий провиант. 10 сентября 1766 года корабли вернулись в Архангельск.
В характере Чичагова, в отличие от многих его соратников, осмотрительности было не меньше, чем храбрости. Недруги сомневались в его решительности. Но, если бы Чичагову не была присуща отвага, он бы без труда нашел способ отказаться от этого путешествия.
Чичагов рапортовал:
«Итак, за неизмеримым количеством льда во всё время нашего плавания, как Гренландского берега, так и сквозь льды проходу не усмотрено, и по всем видимым нами обстоятельствам северный проход, за непреодолимыми препятствиями от льдов, невозможен». В рапорте Адмиралтейств-коллегии Чичагов сделал заключение о невозможности пройти северным проходом, намекнув, что предположение Ломоносова о чистом море севернее Шпицбергена, высказанное им при личной беседе, не оправдалось…
Вроде бы, результат неутешительный. Но сделано было немало! Прежде всего – для науки. Именно Чичагову и его соратникам первым удалось провести исследование высокоширотных районов Арктики и особенно Шпицбергена, берега которого моряки тщательно изучили, проведены гидрографические и метеорологические наблюдения, подтверждён закон дрейфа льдов с востока на запад.
Моряки уважительно отзывались о мастерстве Чичагова, но в рескрипте императрицы прозвучало и недовольство недостаточным усердием моряков:
«достигнуть бы до Гренландии было можно… новые и неведомые берега Гренландии, может быть, открыты б были». Многие были уверены, что Чичагову следовало, столкнувшись с непроходимыми льдами, вернуться на зимовку на Шпицберген, а не отступать до Архангельска. Но у бригадира была своя правда: он сберёг людей.