Василий Геннадьевич Губкин – капитан ледокола «Арктика» ФГУП «Атомфлот». «Арктика» – головной корабль современного проекта атомоходов 22220.

Родился и вырос будущий капитан за полярным кругом – в Мурманской области. Работает в атомном ледокольном флоте госкорпорации «Росатом» уже более четверти века. Стал моряком, чтобы продолжить семейную традицию – его отец был капитаном дальнего плавания.

Основная задача Василия Губкина – водить караваны судов по Северному морскому пути. За свою работу он награждён медалью «За заслуги перед Отечеством» II степени.

Родился Василий Губкин в городе моряков – Североморске, где расположена главная военно-морская база Северного флота. И, по его словам, желания переехать в более тёплые края у него никогда не возникало. Василий считает, что связать жизнь с Арктикой ему было предначертано судьбой.

«Я живу за полярным кругом, родился за полярным кругом и вырос [там же]. Все школьные годы учился только за полярным кругом. Пути Господни неисповедимы, я бы так, наверное, сказал. То есть, все было предрешено, наверное, с самого рождения. Родиться, вырасти и начинать свой трудовой путь на Крайнем Севере».

Вопрос «кем быть?» перед Василием Губкиным не стоял никогда. С самого детства у него перед глазами был пример отца – капитана дальнего плавания. Поэтому после школы Василий поступил в Мурманский морской колледж учиться по специальности «Техник-судоводитель», а позже закончил Мурманский государственный технический университет по специальности «Инженер-судоводитель».

«Да, я продолжаю династию моряков, династию капитанов. Мой отец был капитаном дальнего плавания, но не в атомном ледокольном флоте, а в аварийно-спасательном флоте. Он занимался обеспечением безопасности судов. Буксировал аварийные суда по всему Мировому океану. Я часто был у него на судне, часто примерял каску белого цвета. С детства почему-то хотел быть механиком, но свой жизненный путь связал с судовождением. Однажды попал к отцу на практику. Отец был капитаном, а я был матросом и мотористом. Он предложил мне поработать немножко в машинном отделении, а потом предложил мне постоять вахту матроса-рулевого на ходовом мостике. Тогда я сделал свой жизненный выбор и пошёл по линии судовождения.»

После окончания учёбы Василий Губкин попал на атомный ледокол «Советский Союз». В 1990-ые годы его использовали для проведения туристических круизов по Арктике.

«Я помню свой первый рейс. Я был как слепой котенок. Но в свой первый рейс я получил колоссальную поддержку первого старшего помощника, это был мой непосредственный начальник Голохвастов Василий Васильевич, который учил меня искусству судовождения, культуре атомного ледокольного флота, традициям ледокольного флота. Я увидел устав, дисциплину, субординацию – это не оттолкнуло меня, это мне понравилось. Я почувствовал поддержку всего экипажа, никто не проходил мимо, никто не отказывал в ответах на мои, может быть, неудобные вопросы».

Первая должность Василия Геннадьевича на атомном ледокольном флоте называлась «дублёр четвертого помощника капитана». Она не подразумевает непосредственного участия в управлении судном, зато помогает познакомиться со многими нюансами работы капитана.

«Я занимался канцелярией, был секретарём капитана. Если капитану нужно издать какой-то приказ, он звонит четвёртому штурману, который приходит к нему с книгой приказов. И рукописно мы писали приказы. Тогда только внедрялись компьютеры. Когда они появились, я печатал приказы, доводил эти приказы до членов экипажа. Но в то же время я всё равно являлся вахтенным помощником капитана, который находился на вахте».

Самое главное, что получал будущий капитан в своих первых рейсах – это возможность перенимать опыт у старших товарищей. Ведь научиться ходить во льдах можно только на борту судна. Все теоретические знания, полученные на берегу, ничего не стоят, если они не подкреплены практикой.

«Ледокольный опыт, его нельзя почерпнуть в бумажных источниках, в каких-то книжках, брошюрах. Он принимается только из поколения в поколение, он передается только из поколения в поколение, этот опыт ледокольного плавания».

Путь по карьерной лестнице до должности капитана занимает много лет. Ведь судоводитель – это специалист очень широкого профиля, который должен знать, как работают все части огромного механизма под названием судно, и уметь координировать действия всего экипажа.

«Судовождение — многогранная профессия. Судоводитель должен знать очень много. Но некоторые его знания применяются крайне редко. Если он применяет свои знания по безопасности, это значит, что произошла аварийная ситуация. Знания [работы] в машинном отделении тоже необходимы судоводителю, потому что он должен понимать весь алгоритм действий, от изменения положения ручки телеграфа до конечного вращения винта. То есть он должен понимать всю цепочку происходящего. Судовождение — путь непростой. Всем кажется: надел белую рубашку и пошел командовать. Нет».

Недаром говорят, что «капитан на судне – это царь и бог». Он может единолично принять практически любое решение. Но при этом и ответственность за него тоже несёт в полной мере.

 «Ты достигаешь [результата] только при одном условии. Это возможность принять решение и нести за это решение ответственность. Она ложится на судоводителя, потому как у судоводителя в подчинении вся вахта, если он заступает на вахту. Старший помощник, вахтенный помощник. А капитан вообще за все отвечает 24 на 7, когда принял управление. Штатная численность у меня — 54 [человека]. В любое время меня могут разбудить и пригласить на мостик, чтобы посоветоваться со мной, чтобы я принял решение. Приняв решение, я, естественно, несу ответственность.»

Василий Губкин – капитан одного из самых современных и мощных ледоколов Российского атомного ледокольного флота. При этом он был одним из первых, кто поднялся на палубу этого судна после его спуска со стапелей и обкатывал ледокол в реальных условиях. Одним из испытаний для «Арктики» был поход на Северный полюс – такую задачу перед экипажем поставило руководство госкорпорации «Росатом».

«Перед подъемом флага мы с командой Балтийского завода при переходе из Санкт-Петербурга в Мурманск зашли на Северный полюс. Тогда ледокол впервые познакомился со льдом, он своим корпусом почувствовал, что такое лед. Мы все были очень удивлены, насколько он мощно прорезает этот лед, насколько легко ему это даётся, потому что нам всем, кто там был в команде, было с чем сравнивать. Команда состояла из ребят, которые работали на разных проектах. Кто-то на "50 лет Победы". Мой последний проект – это ледокол "Ямал". Кто-то с "Таймыра", с "Вайгача" — это однореакторные ледоколы, они абсолютно по-другому работают. Ледокол показал наилучшие свои характеристики. Мы достигли Северного полюса».

Если для первого ледокола под названием «Арктика», который был введён в эксплуатацию ещё в 1970-ых, поход на Северный полюс стал настоящим подвигом, то для его преемника – современной «Арктики» – это просто рядовой рейс. Ведь новый атомоход может пройти практически по любому маршруту через лёд многометровой толщины. Вопрос лишь в целесообразности.

 «Не было непреодолимых льдов. Для атомных ледоколов их не существует. Но выбор маршрута движения – это приоритет для ледокольщика. Ледокольщик не пойдет в тяжелый лед. Он его обойдет. Особенно при условии, что сейчас развита спутниковая навигация. Тем более мы получаем регулярно спутниковые снимки, на которых мы проводим анализ. Я сам смотрю. При необходимости советуюсь со штабом морских операций, который напрямую может выйти на Институт Арктики и Антарктики, где также люди 24 на 7 заняты изучением льда и ледового покрова. Они тоже знают [ледовую обстановку]. Я могу у них взять совет, попросить, как мне обойти этот тяжелый лед. Нет нужды специально идти в тяжелый лед и попробовать себя. Нет, я лучше его обойду».

Бывают случаи, когда у капитана нет выбора и ему приходится идти не самым удобным, а самым быстрым путём. Основная задача ледоколов – обеспечивать проводку судов с грузами по Северному морскому пути. Эти караваны доставляют в отдаленные регионы самые разнообразные грузы, но, пожалуй, самые важные из них – это продукты для жителей Заполярья. Именно ледокольный флот выступает гарантом продовольственной безопасности в регионах Арктической зоны России.

«Во время работы капитаном один из самых сложных рейсов – это проводка каравана судов во время сверхпоздней навигации, доставка грузов. Это называется зимний завоз. В порт Певек. Караван судов состоял из трёх судов: теплоход "Юрий Аршеневский", теплоход "Polar King" и теплоход "Инженер Трубин". Помогал мне в этой миссии ледокол "Капитан Драницын", но это дизельный ледокол, он менее мощный, чем мы. Навигационная обстановка в Восточно-Сибирском море была крайне сложная. Ветра были очень сильные и очень сильное сжатие льда. Приходилось проводить суда по одному. Я должен был их 31 декабря доставить в порт Певек».

Со своей задачей ледокол «Арктика» и его команда справились. Продукты к Новому году на Чукотку были доставлены вовремя. За выполнение этой работы Василий Геннадьевич был награжден медалью «За заслуги перед Отечеством» 2-ой степени.

«Много лет работаю, много чего видел, но такое буйство стихии видел в первый раз. Тогда, в тот момент, мне позвонил Вячеслав Владимирович Рукша [заместитель генерального директора «Росатома»]. Мы с ним поговорили, что миссия выполнена. Я ему сказал, что этого ледокола для работы в восточном секторе Арктики в этот период времени маловато будет. Ждем "Лидер" [атомный ледокол проекта "Лидер", который строится в настоящее время] с нетерпением.»

Казалось бы, должность капитана – это вершина карьеры моряка, но Василий Губкин считает, что и сейчас ему есть к чему стремиться. И цель перед собой он ставит очень амбициозную.

В Заполярье Василию Губкину нравится всё – и мощное судно, которым он управляет, и люди, с которыми он работает и, особенно, природа, которой он может любоваться с мостика ледокола.

«Артика очень привлекательна, она красива. Мне она нравится. Мне нравится смотреть за природой, мне нравится любоваться в дикой природе белыми медведями, которые поедают моржей или тюленей. То есть, эта эволюция, которая создала, как я это всегда называю, идеальную машину для убийства. Белый медведь всегда в приоритете. Много было ситуаций, когда прямо на пути следования моего ледокола, в моем же ледовом канале, который я накануне прошел, находится медведь либо медведица с медвежатами, которым еще сложно перепрыгнуть через торосы, которые спотыкаются, бегут за ней след в след. Я останавливаю полностью караван судов. Сколько бы ни было за мной судов, какого приоритета бы ни были суда, какого бы назначения – неважно. Нет. Белого медведя пропусти, посигналь ему, покажи ему прожектором в темное время суток дорогу, куда надо уйти в сторону. Просто белый медведь – он хозяин Арктики, а мы – гости».

Работу капитана ледокола можно сравнить с работой художника. Только в качестве холста он использует ледовый панцирь океана, на котором пробитыми каналами он как мазками рисует картину освоения людьми суровой и неприступной Арктики.

«Я занимаюсь именно искусством, творческой работой. У меня абсолютное творчество, которое я применяю каждый божий день. Выбор маршрута движения. Куда мне пойти – вправо, влево или прямо? Однозначно, у всех людей разные мнения, как пойти, как обойти тот либо иной лед, эту полянку или эту льдинку. Носом ее взять или на скулу, либо просто не трогать и обойти. То есть мне некогда расслабиться, некогда уйти в каюту, сесть и спокойно расслабленно смотреть телевизор».

Василий Губкин признаётся, что когда выйдет на пенсию, то скорее всего уедет из Арктики в более тёплый регион. Но не дальше Ленинградской области – чтобы оставаться «в шаговой доступности» от Заполярья и своих коллег.

«Далеко от атомного ледокольного флота я не уйду. Я продолжаю, кстати, в данный момент поддерживать общение с ветеранами атомного ледокольного флота, с теми же капитанами, [как] Спирин Александр Михайлович, который меня непосредственно воспитал и передал мне свой богатейший опыт управления и работы во льдах. Надеюсь, что я воспитаю плеяду молодых специалистов, которые также будут откликаться на мои старческие просьбы, иногда позванивать мне и рассказывать, как развивается флот».