Николаас Витсен
Опубликовал первую в Европе карту Сибири, где впервые демонстрировались русские владения в Азии
(1641-1717)
«Северная Тартария». Российская Арктика XVIII века Николааса Витсена
Голландцу Николаасу Витсену, не суждено было стать русским подданным, хотя он и находился в дружеских отношениях с русским императором. Однако голландцу удалось сыграть в нашей истории роль философского «Другого», послужить своеобразным отражением русской культуры. Именно после знакомства в Амстердаме с «кабинетом редкостей» Витсена государь Петр I живо заинтересовался увиденными экспонатами из Тартарии — собственной державы — и принялся собирать свою знаменитую Сибирскую коллекцию, первое археологическое отечественное собрание, основу будущей Кунсткамеры.
«Тартарские золотые идолы или языческие чудища, недавно взятые из древних погребений в Сибири вместе с некоторыми украшениями из того же материала»
Иллюстрация из «Северной и Восточной Тартарии» — поясная бляха (волк со змеей) из коллекции Витсена, которой позднее найдется пара из Сибирской коллекции Петра I
Впрочем, мы забегаем вперед.

Николаас Витсен, вчерашний студент Лейденского университета двадцати четырех лет от роду, посетил Московию один-единственный раз, в 1664–1665 годах. Обладая превосходным образованием и острым умом, Витсен с величайшей пытливостью и любознательностью выспрашивал многочисленных собеседников, в числе которых был и патриарх Никон (впрочем, к беседам с именитыми персонами голландцу было не привыкать — в Англии он уже имел опыт общения с Кромвелем), о географии, экономике и истории края, составляя свои путевые заметки. Многие из его зарисовок совсем не комплиментарны по отношению к России; и тем не менее, вернувшись в родной Амстердам, тринадцать раз (!) избираясь его бургомистром, занимая должность управляющего Ост-Индской компании, этот незаурядный человек двадцать пять лет продолжал собирать данные о давно покинутой Московии.
Портрет Николаса Витсена, 1677 год
С 1693 года Витсен вел собственную торговлю с Россией. Переписываясь с торговыми агентами (среди которых «некий английский купец из Архангела» и «некий господин, который жил в Архангеле»), Витсен принимал по почте многочисленные предметы быта, археологические диковинки и минералогические находки. В том числе с Новой Земли:
«В Самоедии, а также на берегах Белого моря, встречается руда, называемая марказит; по внешнему виду это похоже на серебро или свинцовый минерал. Но когда я его положил в плавильню, то из одного фунта получили не более 4 грана серебра это равно 7 голландским полушкам и, следовательно, она почти не имеет ценности».
Генис Михаил / GeoPhoto
В 1690 году Витсен опубликовал «Карту Тартарии» — первую в Европе карту Сибири, где впервые демонстрировались русские владения в Азии.

Чертёж искусно выгравирован на медной доске размером 127 х 116 см. Заглавие в верхней части гравюры гласит «Nieuwe Lantkaarte van het Noorder en Ooster deel van Asia en Europa, Strekkende van Nova Zemla tot China… door Nicolaas Witsen. Anno 1687» («Новая географическая карта Северной и Восточной части Азии и Европы, простирающейся от Новой Земли до Китая. После тщательного исследования в продолжение более двадцати лет была нарисована, описана и изучена Николаасом Витсеном в 1687 году»). Карта примечательна многим — в том числе изображением реки Камчатки. Это изображение стало первым письменным упоминанием Камчатки как таковой.

Продолжая получать многочисленные сведения, в 1692 году Витсен выпускает объемное сочинение «Северная и Восточная Тартария». К сожалению, тираж первого издания (по сведениям Л. С. Багрова) «погиб вместе с кораблем, на котором его перевозили; до нас дошло только два экземпляра – полный хранится в Санкт-Петербурге, а неполный в Амстердаме».

Спустя тринадцать лет, в 1705 году, в Амстердаме Витсен публикует второе, дополненное издание. К изданию прилагались и карты, составленные по результатам полученных после 1678 года сведений, в том числе и новая карта Российского государства.
Карта Тартарии из сочинения Витсена
Рассказывая о далеких землях, где сам автор никогда не бывал, Витсен в произвольном порядке излагает сведения от разных корреспондентов об одних и тех же районах. Эти материалы зачастую противоречат один другому и содержат очевидные современному читателю небылицы.

Вместе с тем, труд Витсена представляет несомненный научный интерес. В книге нашлось место и российской Арктике — описаниям быта самоедов, промысловых традициях поморов, географии нынешнего Баренц-региона…
Промысел тюленей в Московии
Весьма интересны приведенные Витсеном многочисленные свидетельства голландских и английских шкиперов, пытавшихся преодолеть новоземельские проливы и отыскать пресловутый северо-восточный проход к Китаю:
«Некий пожилой нидерландский переводчик, живший в 1690 г. в Нангасакки в Мионин, и сейчас еще он жив, долгое время работал как судовладелец и занимался китовым промыслом у берегов Японии. Он рассказал, что ему рыбаки много раз приносили европейские гарпуны, вырезанные ими из спин пойманных китов. И хотя, судя по этому, кажется, что для рыбы может быть проход в море, это все же не доказывает, что там существует проход для кораблей».
Выдержки из переписки английских, голландских, верхненемецких мореходов доказывают, что и в конце XVII века внимание к поискам северо-восточного прохода отнюдь не ослабело. Однако сам Витсен весьма категоричен:
«По моему мнению, пройти, огибая с севера Новую Землю, или через Вайгач, в Индию невозможно».
В контексте предыдущих публикаций некоторые фрагменты «Северной и Восточной Тартарии», касающиеся пресловутой «серебряной легенды» Новой Земли, особо примечательны:
«В 1675 г. Корнелис Питерс Сноббергер, шкипер Флиланда, снарядился на китобойный промысел. У берегов Новой Земли он убил трех китов и 600 моржей и, вероятно, ловил бы еще больше рыбы, так как год назад он там наловил 9 рыб. но когда он вышел на берег на 72 и 72.5°, то увидел там гору из какого-то камня, который ему показался минеральной рудой, из-за сильного блеска он подумал, что в ней содержится золото или другой металл. Тогда они из горы вырубили большие куски этого камня и нагрузили ими корабль. Когда мне были привезены некоторые из них, я их исследовал, и из 100 фунтов получил 2 лота серебра стоимостью в 3 гульдена, что не оправдывает расходов на обработку, поэтому не имеет значения. Он по внешнему виду похож на норвежский минерал. На глаз мастер-исследователь его одобрил. Он был богат серой и хорошо горел в огне. Он коричнево-серого цвета с желтыми и белыми частичками. Эти каменные горы находятся на высоте 73.30°».
А также:
«Между островами Матис и Вайгач лежит островок Котел. Там же имеется река того же названия. От устья реки этого острова к востоку двое суток парусного хода до Колгуева и к западу одни сутки до Вайгача. Горы на нем все блестят от марказита, так как весь остров состоит только из него. Это вещество по внешнему виду, кажется, богато золотом и серебром, но оно не ценится».
Марказит — одна из полиморфных разновидностей природного сернистого железа. Неизвестно, какой конкретно минерал имел в виду Витсен, так как различать природные сульфиты железа научились только в XIX веке. Алхимики Средневековья применяли термин marcasitae для обозначения пирита и соединений серы вообще. Во Франции в XVIII–XIX вв. огранённый пирит в качестве вставок в дешёвые ювелирные украшения продавали под названием «марказит».
Марказит, Делбдешороси, Венгрия. Образец: Музей Землеведения МГУ. Фото и образец: Гиблов Я.И.
Приведенные Витсеном истории могут служить объяснением устойчивости и долговечности «серебряной легенды» Новой Земли. Нужно отметить, что серебро на Новой Земле в конце концов все-таки нашли, и в немалых количествах (ок. 670 тонн по последним данным) — на Павловском месторождении. Однако произошло это только в 90-х годах прошлого века. А к разработке приступают только в наши дни…
Жители Тартарии. Рисунок из амстердамского издания книги Н. Витсена «Северная и Восточная Тартария». А — якут, В — калмык, С — остяк, Д — тунгус
Во время Великого посольства Витсен сопровождал государя во всех его посещениях Гааги и Утрехта, участвовал в публичных приёмах послов и помогал отбирать специалистов для службы в России. Позже, в период Северной войны, Витсен способствовал «обходу санкций»: из нейтральной Голландии, несмотря на официальный запрет, в Россию тайно вывозилось оружие. Впрочем, взаимоотношения именитого голландца и благоволившего ему русского государя столь деятельны и многогранны, что выходят далеко за рамки данного исследования.
Николаас Витсен, фрагмент гравюры 1701 года
Наш основной интерес сосредоточен на многолетнем труде Витсена — его знаменитом сочинении «Северная и Восточная Тартария». Особое внимание заслуживают сведения Витсена о российской Арктике.

Книга богата иллюстрациями и картами, в том числе планами городов (Астрахани, Казани, Красноярска, Иркутска, Тюмени и др). Самый ранний из дошедших до нас планов города Пустозерска приведен именно Витсеном.

«Это свидетельство до сих пор являются одним из важнейших исторических источников», — подчеркивает директор историко-культурного и ландшафтного музея-заповедника «Пустозерск» Елена Меньшакова. В 2021 году в музее состоялась замечательная выставка «Николаас Витсен и исчезнувший город», посвященная 380-летию со дня рождения Николаса Витсена.
Городок Пуст-Озер на острове в стоячей воде. Этот город называется также Пуст-озерской [Пусто зерск] 1. Постоялый двор. 2. Присутственное место. 3. Дом воеводы. 4. Монастырь. 5. Острог. 6. Церковь. 7. Кладбище. 8. Болото. 9. Озеро Пустозер. 10. Река Печора
Для успешного плавания к Пустозерску будущему мореходу предлагалось следующее:
«Указание чтоб плыть от Печорского заворота в город Печору, или Пецору…
С этого острова (Долгого) плывут на юг, юго-восток под хорошим ветром за 8–9 часов до близости материка; этот довольно высок и называется Болваноу, он находится не дальше двадцати милей…
Около этого места Болваноу находится устье или бар у входа в реку Печору».
По-видимому, этот маршрут неплохо знали голландские торговцы, чьи корабли заходили в устье Печоры в XVII–XVIII веке — периоде расцвета самого северного города Московии. При раскопках Пустозерска находят фрагменты бело-голубого голландского фаянса и голландские курительные трубки.
«Так русские путешествуют на собачьих упряжках»
Весьма примечательно «Описание путешествия в Печору в 1611 г. Виллема Гордона из Гулля, штурмана, при исследовании реки Оби и т.п., из книги Перчаса», приводимое Витсеном:
«16-го числа (июля — примечание автора) мы пришли к городу Пустозеру, или Печоре, стоящему на озеpe. Bo время нашего прибытия в городе не было воеводы, так как острог был заброшен год назад, и основное население ушло искать необходимые продукты, поэтому мы в течение нескольких дней не могли получить ответа, можем ли мы здесь остаться. Но когда главный сборщик послал вестника, чтобы передать свое согласие, нас 23-го числа пришли приветствовать со свидетельством своей дружбы и указанным жильем. Мы узнали от них, что река Печора для нас удобнее, чем Двина, и что большая часть товаров, прибывающих в Колмогору идет этим путем, про Печору они говорят, что она идет через Сибирию, но они не знают, какое расстояние».
Далее Виллем Гордон свидетельствует о высокой деловой активности местных жителей, промысловиков и торговцев:
«Когда мы находились в Печоре, там в порту реки стояли примерно 30 лодей, или маленьких русских судов. На некоторых из них находятся по 16 человек. Они были намерены идти в Новую Землю, Тазовский городок и в другие места Монгумзеи, Мангазеи, или Молганзеи, к востоку от реки Оби. Большинство этих лодок пришли из Устюга, Колмогора, Пинеги, Мезени и Печоры. Мы, кто были в городе, увидели там примерно 60 каюков, или судов водоизмещением 6 тонн. Они ловили семгу и другую рыбу».
Рыбному изобилию в окружающих реках и озерах уделено особое внимание. Встречается и описание построек:
«Дома в этом местечке построены из дерева и зимой они почти полностью покрываются снегом, так что их и не видно, кроме того места, где окна, оттуда удаляют снег большими палками и другими орудиями, чтобы впускать воз дух и выпускать дым. Здесь летом не растут плоды, только немного ягод, называемых морошка. Они желтого цвета».
Дается краткая характеристика укреплений и военно-политической обстановки:
«Городок Пустозер окружен частоколом из бревен с деревянными башнями и бойницами. Это сделано от нападений самоедов. Те иногда зимой, когда все замерзло, предпринимают таковые под руководством своих сибирских князьков, которые тогда появляются чтобы грабить. Но когда эти люди проникают внутрь заграждения, они со своими стрелами и слабой военной хитростью ничего не могут сделать. Городок находится там, где на рисунке показана полоса с трех сторон. 100 ратников обычно находятся там в гарнизоне и больше 20 отдельных домов жителей, кроме дома ссыльных и воинов. Свободные люди, живущие там, занимаются зимой охотой, а летом рыболовством».
Путешественник свидетельствует об использовании Пустозерска как места ссылки:
«Сюда высылают самых крупных преступников, потому что их здесь легче охранять, чем где-либо из-за глубокой воды и огромного количества снега, выпадающего ежегодно. Когда я однажды потребовал сообщения об этом городке Пустозеро от некоего человека, который там 7 лет жил в ссылке, он потребовал от меня описания ада, ибо полагал, что сходство очень большое. Говоря это, он изобразил безобразия и неудобства, перенесенные им там».
«Парусные сани передвигаются с помощью ветра по ровной земле и по замершей воде»
Витсен, используя свои возможности управляющего голландской Ост-Индийской компании, имел доступ ко многим уникальным источникам. Так, в своей работе он использует копию дневника английского капитана Джона Вуда, отправленного Карлом II во главе двух кораблей в 1676 году с заданием отыскать северный проход мимо Новой Земли «в Тартарию, Сину и Японию». Опуская подробности плавания — с перечислением промеров глубин, уточнения курса, широты и описаний берегов архипелага — остановимся на моменте кораблекрушения.

Флотилия попала в ледовые поля, один из кораблей напоролся на риф и дал течь. Из-за плохой видимости второй корабль прошел мимо, не заметив случившегося. Поскольку берег был неподалеку, англичане «перенесли плотницкие инструменты и посадили столько людей, сколько можно было поместить. После того как они благополучно возвратились к кораблю, и мы перенесли пищу, оружие, порох, свинец и другие необходимые вещи в лодку и в шлюпку одновременно. Но море разбушевалось и затопило шлюпку».

Насквозь мокрые мореплаватели оказались без еды в сильный мороз на берегу, где не смогли найти дров для костра, чтобы обогреться.
«Бог сделал так, что разбитый корабль с мукой, водкой и маслом был выброшен на берег на то же место, где вышли и мы».
У моряков появился шанс выжить.

Потерпевшие кораблекрушение пытались разведать местность, но вокруг, несмотря на июль, лежал глубокий снег. «Капитан и несколько начальников поднялись на гору, но нашли этот путь очень тяжелым, несколько человек потеряли свою обувь в слякоти».

На берегу оказалось 72 человека и всего одна лодка, которая не могла вместить всех. Среди мореплавателей назревал раскол: часть экипажа собиралась отправиться пешком до Вайгача, другие намеревались плыть до Архангельска: ради этого на лодке срочно наращивали борта. Положение складывалось критическое; наверняка большинство иноземцев погибли бы — но к вящей радости англичан, их отыскал второй корабль. С момента кораблекрушения прошла всего неделя, однако иноземцы уже находились на краю гибели.

Вскоре Витсен приводит еще одну историю кораблекрушения, в этот раз — поморскую:
«Родион Иванов, кормчий на русском корабле, который много лет подряд плавал от Архангела к берегу Новой Земли и через Вайгач на моржовый промысел, рассказал мне, что он в 1690 г., I-го сентября, еще с двумя кораблями потерпел кораблекрушение около острова Шарапова Кошка, куда он приехал бить моржей».
Охота. Русские корабли
Несмотря на суровую зиму и нападения белых медведей, Родиону Иванову и еще четырем его товарищам удалось перезимовать. Остальные умерли от цинги.

Вначале поморы построили «два домика, используя вместе с глиной кровь моржей и тюленей и их шерсть». Построили печку, дрова собирали по всему островку из плавняка. «Первые восемь дней эти люди ничего не ели, кроме морской ряски или морской капусты, как ее там называют. Ее вылавливали якорем и ели намоченной с остатками муки. Потом они питались мясом моржей и тюленей, а зимой — медведей и лисиц». Впрочем, иногда «голод был настолько силен, что они ели кожу от меха и свои сапоги».

Бесстрашие и находчивость предков-поморов вызывает восхищение:
«Они приманивали медведя к лачуге, как выше было сказано, запахом жареного мяса, и еще с помощью флага, сделанного из рубах, и установленного на крыше. Тогда нападали на животного с гарпунами и топорами и убивали его с опасностью для своей жизни, так как это сильные, злые и очень дикие животные.

Чтобы иметь свет, они растрепали несколько своих рубах, корабельных канатов и парусов, обмакивали это в ворвань, получаемую от моржей, и зажигали».
Две эти истории, приведенные голландцем Витсеном, весьма поучительны; они демонстрируют, кто был более приспособлен к плаванию и выживанию в этих опасных краях. Впрочем, суверенитет Новой Земли еще долгое время оставался спорным, ведь постоянное население на архипелаге отсутствовало. К решению этих проблем российское государство приступило только через полтора столетия после описанных событий…
Автор: Владимир Привалов, специально для GoArctic

Автор благодарит ГБУК «Музейное объединение НАО», сотрудников Пустозерского музея за отзывчивость и помощь в поиске материалов.

ГЕРОИ