Рассказав о целебности морских купаний, Ухтомский переходит к описанию Сюземской волости и образу жизни её обитателей. Князь не считает жителей Сюзьмы зажиточными, однако признаёт, что достаток у них больше, чем у крестьян внутренних губерний. Этому, по его мнению, способствует близость Архангельска, который поморы называют не иначе, как «Городом». С другой стороны, жители Сюзьмы значительно экономят на дровах, которые выбрасывает море (плавник и прочий лес). С весны сюземцы питаются рыбой: каждый домохозяин имеет свою лодку и снасти. В море ловится камбала, селёдка, навага и мелкая треска. Из морских рыб не употребляют только вьюна, так как последнего причисляют к представителям «змеиной» породы. Часть пойманной рыбы вялят «в запас». В августе, после страды, ловят
сёмгу и охотятся на лесную дичь. С 1-го октября промышляют нерп, а зимой – охотятся на морского зверя.
Впрочем, все эти заработки – случайные: в иные сезоны непогоды отгоняют рыбу и морского зверя от берега. А если при этом учитывать, что хлеб родится в Беломорье недостаточно, то нередко поморы голодают и входят в долги. Князь полагает, что для поддержания местных жителей необходимо поднимать другие отрасли домашнего хозяйства:
огородничество и скотоводство, которые гарантированно обеспечивали бы поморов.
Упомянув о скотоводстве, Ухтомский отмечает, что в Сюзьме лошади мелки и слабы. Скот тоже мелок; его мясо почти не имеет вкуса по причине плохого корма и недостатка лугов. Овцы – довольно жалкие, с очень грубой шерстью. Зимой сеном здесь кормят только овец, а рогатый скот -- мхом (ягелем)[1]. Из огородных культур сажают только
картофель... Упомянув об этом, Ухтомский называет первого огородника Архангельской губернии – крестьянина Василия Свешникова, который за свои «полезные труды» в 1819 году удостоился многих наград от супруги Павла I императрицы Марии Фёдоровны.
Что касается такой полезной отрасли сельского хозяйства как хлебопашество, князь пишет, что Сюзьма находится в т.н. «южной полосе», где земледелие ещё возможно, хотя «всход хлеба» здесь опаздывает против архангельских посевов на две недели.
Автор отмечает, что в Сюземской волости немало возделанных полей. Жители также пользуются и расчисткой лесов с правом пользоваться таким участком сорок лет. На этих освобождённых от леса полях преимущественно сеется ячмень. Но это продолжается недолго: как только поле одолевают сорные травы, полоса бросается.
Для урожая не менее важно хорошее удобрение: если есть средства, тогда крестьяне кладут двадцать возов навоза на «четверик» семян[2]. Такое «сильное» удобрение необходимо для тощей почвы Поморья – иначе растение не успеет развиться и созреть… Иногда, по недостатку навоза, удобряют поля торфом и «тундрою». Ухтомский сообщает, что «тундра» в данном случае – недозрелый торф. Он поясняет, что тундру кладут на поля сырой, хотя, по его мнению, гораздо полезнее было бы её просушить и сжечь, а уж полученной золой удобрять поля. «А ещё лучше, -- продолжает князь, -- удобрять поля костями морских зверей». Он сетует на то, что поморы вырезают из добычи только одно сало; остальное же бросают и, таким образом, тысячи пудов костей, которые могли быть употреблены с пользой для земледелия, пропадают зазря…
Ухотомский также упоминает о катастрофическом для Поморья 1867-м годе, когда ранними морозами было уничтожено множество десятин земли, и хлеб погиб на корню. Чтобы предотвратить жатву от морозов, ячмень в районе Сюзьмы жнут раньше обыкновенного, снопы же незрелого ячменя развешивают на изгородях. Повисев, таким образом, 2-3 недели, зерно дозревает.
Впрочем, так или иначе, хлеб
поморам приходится постоянно докупать, что втягивает последних во внушительные долги.
Ознакомившись с экономическим положением сюземцев, Ухтомский захотел поближе познакомится с бытом поморов. Взяв с собой надёжного проводника, автор «Воспоминаний» отправился в путь.
Из Сюзьмы спутники вышли рано утром – по отличной погоде. Пройдя деревню, поднялись в гору и пошли между зеленеющими полями. Здесь проводник остановился и заметил, что в этом месте пару лет назад медведь задрал лошадь. На вопросы князя, не опасно ли дальше продолжать путь, проводник ответил, что косолапые стали потише: летом в районе Сюзьмы бывает людно. Ухтомский добавляет, что сюземцы -- неплохие охотники; зимой стреляют довольно много лис, волков и диких оленей. Однако, медведя предпочитают до марта не трогать: тогда у него шерсть отрастает больше.
В лесу на путников набросился северный гнус.
«Где же дичь, которой у вас, говорят, много?», - не выдержал князь. Проводник пробурчал, что она сейчас в шалаге, то есть ушла на болота, которые теснят Сюзьму к морю.