Евгений Иванович Новохатский – полярный повар. В настоящее время – заместитель руководителя учебно-тренировочного и методического центра полярных исследований «Полевая база "Ладога"» Арктического и антарктического института. Работал в высоких широтах с 1978 по 2007 год. Принял участие более чем в 15 полярных экспедициях. Заместитель начальника дрейфующей станции «Северный полюс – 37». Награждён почётной грамотой Федеральной службы по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды. Почётный полярник.

Евгений Иванович вырос в Донецкой области. Там же закончил училище, потом – техникум общественного питания. После этого приехал в Ленинград и поступил в Институт советской торговли имени Энгельса. И ещё будучи студентом, решил отправиться в полярную экспедицию.

«Захотелось посмотреть: много читал про Артику и Антарктику. Экспедиции вообще мне интересны были. Первые "папанинцы" – я это всё знал тогда, ещё в детстве. И вот как раз случай такой подвернулся. Но в основном, наверное, меня сначала привлекла зарплата, деньги, а потом уже – романтика».

Евгений позвонил в Арктический и антарктический институт и предложил свои услуги как повара. Его включили в состав высокоширотной экспедиции «Север». Это был 1978 год.

«Мне очень понравилось сразу. В первую очередь – всё, что я видел вокруг. И самое главное – это люди. С кем встретишься – так и жизнь у тебя пойдет. Мне со встречами очень повезло. Я познакомился с первыми выпускниками ЛАУ. Это Ленинградское арктическое училище. И я просто поразился. Это были уже такие седые, взрослые мужики, которые многому научили меня. Научили дисциплине, ответственности в работе. По большому счету, я был раздолбаем, можно сказать. Но они меня воспитали. Воспитали люди из института Арктики и Антарктики».

Первая поездка Евгения Ивановича была на Новосибирские острова – там на острове Жохова находилась база экспедиции «Север». После этой поездки Новохатский окончательно решил связать свою жизнь с высокими широтами и ради этого даже бросил учёбу в институте.

«Сначала вот "Север", потом А-162 – это купол Вавилова, Северная Земля. Затем СП-22, потом СП-26, затем Антарктида, САЭ-30 (Советская Антарктическая экспедиция) – это как раз, когда "Сомов" застрял, в те времена было. Потом СП-26, потом был у меня перерыв, а потом уже СП-33, СП-35, СП-37. А, ну еще было море Уэдделла. Это интересная экспедиция была совместная советско-американская. Пока мы шли туда, она была советско-американская, но, когда мы пришли, уже она стала российско-американская. Да, тогда Валерий Владимирович Лукин был начальником станции. Это в Антарктиде. Первая единственная дрейфующая станция в Антарктиде. До этого там никогда дрейфующих станций не было».

Евгений Новохатский прочно занял своё место в команде полярников. Именно в экспедициях он оттачивал своё профессиональное мастерство.

«Как мне говорили некоторые – ты счастливый человек, тебе каждый день по три раза говорят "спасибо". В городе я тоже работал в ресторанах, но там не видишь, кому ты готовишь. А тут каждый день видишь – вот они перед тобой, и сразу же видно, как ты отработал. Тут же, моментально, получаешь плоды своего труда. Поэтому стараешься в экспедициях больше».

За всё время Евгений Новохатский кормил порядка пятнадцати экспедиций. Но что интересно, в Арктическом и антарктическом институте нет должности повара – их называют техниками-технологами. Как говорит Евгений Иванович, особой разницы между работой повара на «большой земле» и на дрейфующей станции нет. А рацион полярников практически не отличается от рациона людей на материке.

«Свежие овощи тоже есть – лук, морковь, картофель, всё это есть. Берётся на целый год или на полгода. Это перебирается потом, за всем следим, смотрим. Есть дежурные, сам тоже за этим всё время слежу. Вот только зелени нет, огурцов, помидоров. Но, знаете, в те времена огурцы и помидоры и здесь нельзя было купить, это было всё очень-очень сложно».

Нет у полярников и какого-то особого меню. Вся еда – как в привычных нам заведениях общепита.

«– Специальных рецептов нет. Главное, чтобы было вкусно, питательно, калорийно, и чтобы люди были сыты.
– А кроме еды, какие-то специальные витамины входят в рацион полярников?
– Сейчас уже начали входить, надо чтобы витамины обязательно на столе были. Раньше этого не было, потому что с витаминами было очень тяжело. Но грамотные доктора всегда следили за питанием. Они смотрели, например, чтобы все время на столе было растительное масло. Раньше с этим было тяжело очень, сейчас уже получше».

Единственное отличие – это увеличенные порции, объём и калорийность которых тоже рассчитывают медики. Правда, ещё в рацион полярников может входить оленина и северная рыба – деликатесы по меркам жителей средней полосы России. А изредка и более экзотические продукты.

«Самое экзотическое блюдо, наверное, которое я готовил… Однажды летчики полярной авиации, а точнее, их начальник группы подготовки, привёз полярного зайца. Ему кто-то посоветовал скрестить этого полярного зайца с обычным кроликом. Но этот заяц перебил у него кучу самок, поэтому он нам привез тушку, и пришлось его готовить. Ну вот, самое необычное – это полярный заяц».

Уезжать в экспедиции Евгению Ивановичу было трудно. Ведь дома его ждала семья – жена и две дочки. Периодически к тяжести расставания с родными добавлялись сложности профессионального характера.

«Самая тяжелая экспедиция – это, конечно, тридцатая Советская Антарктическая экспедиция, когда было очень трудно из-за того, что "Сомов" попал в тяжёлую обстановку, в дрейф. У нас на станции было очень-очень мало продуктов. А зимовочный состав станции "Молодёжная", которая считалась "столицей" Антарктиды, был около 150 человек. Не было практически продуктов, очень мало осталось. И мне приходилось круглые сутки печь хлеб. За счет хлеба люди выжили. Не было овощей, ничего не было. Очень-очень тяжело. В этой экспедиции нам досталось, потому что все продукты основные остались на "Сомове". Они должны были на обратном пути нам все завести, но не завезли. Я был шефом как раз».

Хотя, по словам Евгения, абсолютно любая экспедиция – это вызов для человека, на котором лежит ответственность за питание коллег.

«У повара не бывают легких экспедиций, потому что ты встаешь в 6–7 часов [утра] и целый день крутишься. Сначала завтрак готовишь, потом обед, потом ужин. Готовя ужин, ты уже думаешь насчет завтрашнего дня. Потому что надо что-то достать, надо что-то разморозить, надо подготовиться к следующему дню».

Несмотря на это, Евгений Новохатский снова и снова отправлялся в высокие широты. Как и многие полярники, он заболел Арктикой и Антарктикой.

«После каждой экспедиции надо мной уже смеялись, потому что я, когда приходил из экспедиции, говорил – всё, ребята, я больше никуда не поеду, эта экспедиция была моей "лебединой песней". А потом опять тянуло. Это такая заразная болезнь – эти экспедиции. Вот сейчас я посмотрел на фотографии, и опять всё начало ныть внутри. Вспомнил всех людей, с которыми зимовал, которые чуть ли не первыми ЛАУ заканчивали. И было так, что идёт уже полярная ночь, всё-таки льдина есть льдина – одни и те же люди каждый раз, одни и те же лица. И я смотрю, как эти старики бедные сидят в кают-компании и говорят: "Да чтобы я еще раз в эту экспедицию поехал. Куда меня несет, нет, больше я не поеду, не поеду". А потом, когда в институте начинали набирать народ в новую экспедиция, смотрю – опять эти старички. Спрашиваю – ну что, вы ещё поедете? – Ты знаешь, Женя, ещё разочек, ещё разочек. Вот это меня просто поражало».

Больше всего Евгению Новохатскому в этих поездках нравилась не природа, а именно люди, с которыми он жил и работал бок о бок.

«Вот Юрий Павлович Тихонов. Это легенда. Я с ним тоже работал. А Юрий Борисович Константинов – какая умница. А Корнилов Николай Саныч. Дядя Коля наш знаменитый. Слышали, наверное, да? Вот Кессель. Вот Соколов. Вот Лукин Валерий Владимирович. Понимаете? Вот нету сейчас таких людей, про которых можно сказать: "Вот ты смотри, какие люди идут по институту". Вот Галкин – я с ним зимовал в Антарктиде. Вот Сидоров Василий Семенович. Кстати, последний Герой Социалистического Труда. На 26-ой СП как раз мы зимовали с ним».

Про каждого из своих коллег Евгений Иванович может рассказать интересную историю – когда смешную, а когда и не очень.

«Константинов Юрий Борисович. Это же легенда. Вам не рассказывали про человека, который замёрз? Открыли дрейфующую станцию, он был там начальником. Возле острова Беннетта начало льдину колоть. И вот он такой беспокойный был – ходил, ходил все время. Приходит к доктору. Ты знаешь, доктору говорит, я не спал долго. Чего делать? А тут он взял и ему снотворного дал. И не предупредил. И Юрий Борисович в очередной раз пошел обходить льдину. Утром все пришли на завтрак, а Юрия Борисовича нет. Пошли искать, а он на краю льдины спит замерзший. Он после этого еще много лет работал и был начальником отдела. Умница».

В те времена люди, хоть раз побывавшие в совместной экспедиции, становились друзьями и продолжали общаться друг с другом даже спустя многие годы. По словам Евгения Ивановича, причина этого была в тщательном отборе, который проводили для участников поездки.

«Раньше было по-другому – зачисляли людей в экспедицию чуть ли не за полгода. И на упаковках вещей они собирались, потихоньку начинали друг друга узнавать. И получилось так, что некоторым людям, которые должны были уезжать в экспедицию, говорят – нет парень, тебе нельзя туда ехать. Так было. Сейчас с этим сложно, конечно, и это плохо. Сейчас совсем другие люди, поэтому все по-другому, абсолютно».

За свою карьеру Евгению Новохатскому довелось кормить не только известных полярников, таких как Чилингаров, Лукин или Соколов, но и членов правительств, которые приезжали на полярные станции. Сейчас же, по его словам, у молодых поваров совсем другой уровень профессионального мастерства.

«Последние повара, которых я видел, даже не умеют шинковать уже. Запанировать котлеты даже не могут. Они не умеют разбирать тушу. У нас раньше мясо привозили огромными тушами. Сейчас уже этого нет. Но если этому повару дать тушу, он ее не разберёт – он не знает, как [это сделать]».

Причина этого, как считает Новохатский, в большой текучке специалистов. Они просто не успевают закрепиться в профессии, чтобы развиваться дальше.

«Просто понимаете, раньше помимо денег еще была романтика, а сейчас нет. Повара меняются постоянно. Сейчас нет тех поваров, которые ходили там по 10, по 20, по 30 лет – всю жизнь. Я считаю себя так – не очень опытным. А есть повара, которые всю жизнь проработали у нас в институте. Они героические. Мне говорили – вот, смотри, это же идет Игорь Сергеевич Добряков. Это же легенда, понимаете, а сейчас таких нет. Легенд этих нет, к сожалению. На кого можно равняться, у кого можно спросить, поучиться – нет, к сожалению».

Евгений Иванович давно не ездит в экспедиции, но квалификацию не теряет – готовит дома.

«– Скажите, у вас самого какое любимое блюдо?
– Которое получилось. Самое любимое – которое получилось.
– Какое-то коронное блюдо у вас есть?
– Коронное… Что же все время такие вопросы задают постоянно, сколько помню, "какое ваше коронное блюдо"? Не знаю, ну, борщ, например. Выпечка у меня всегда хорошо получалась тоже. По поводу выпечки – помню, тоже интервью брали и спросили "а что полярники любят? " Я сказал – выпечку. Наши жёны потом долго смеялись – не выпечку, а «выпьечку».

Евгений Новохатский 30 лет своей жизни отдал высоким широтам. И как он сам внезапно признаётся, жалеет об этом. Дело в том, что он настолько привязался к работе полярника, что уже не может без неё.

«Я сейчас жалею, что я поехал в экспедицию первую. Потому что так засасывает. Я вот сейчас посмотрел эти фотографии, и всё… Сколько раз мне эта льдина снилась. Уже сколько лет. Кажется, могло бы уже всё пройти. Если бы вернулись те времена, я бы не поехал в экспедицию. Это засасывает, это беда. Правда, засасывает. Постоянно мне снится этот лед. Вот. Так что жалею, да. А то, что поваром стал – нет, это очень хорошая профессия. Благодаря ей я был на всех континентах. У нас же есть, например, такие специальности полярные, с которыми не возьмут в Антарктиду. Просто они там не нужны в Антарктиде. А я, благодаря моей профессии, был на всех континентах. И в Артике, и в Антарктиде – везде был. Моя мечта была – посмотреть мир. Я увидел его. Мечта сбылась».

У Евгения Ивановича есть свой рецепт, как стать хорошим полярным поваром. Он одновременно и простой, и сложный. Главное – суметь собрать правильные ингредиенты, из которых нужно замешать свой характер.

«Учиться, учиться, учиться. И уважать людей, которым ты готовишь – это первое. Надо знать, кому ты готовишь, как ты готовишь. Знаете, какая радость на самом деле, когда вот готовишь, они тебе все говорят – спасибо, спасибо, ой, как вкусно. Это так здорово, правда здорово. Ты понимаешь, что ты не зря там, не лишний, не в тягость никому. Помогать всё время всем. Уступать. Быть в коллективе. Уважать этих людей, с которыми ты поедешь туда».